На минувшей неделе американский Сенат ввёл запрет на импорт российского урана до 2040 года. Фактически это первое, хоть и принятое с оговорками, существенное ограничение Запада в отношении отечественной ядерной отрасли. Попробуем выяснить, какова позиция энергозависимого ЕС по данному вопросу, и готова ли Европа поддержать заокеанские санкции против «Росатома».

Если ты монополист – санкций бояться нечего

После начала СВО в западные чёрные списки внесли лишь некоторые дочерние компании «Росатома». Это главным образом вспомогательные предприятия судоходного машиностроения, ледокольный флот, отдельные звенья оборонки. А вот собственно «Росатом» вместе с опорными структурами – ТВЭЛ, «Техснабэкспортом», «Атомэнергомашем» – вообще никак не пострадали.



Причина – в тотальном отраслевом доминировании: «Росатом» – крупнейший проектант, инсталлятор и эксплуатант ядерных установок за рубежом, контролирующий 40% конверсионных и 46% обогатительных мощностей на планете. Но, пожалуй, самое главное – это первый и единственный изготовитель реакторного топлива IV (последнего) поколения на коммерческой основе.

Всё это говорит о том, что Запад связан «Росатомом» по рукам и ногам. В научной среде это называется экономической зависимостью, обусловленной недостаточным предложением на мировом рынке. В 2021 году наш уран составлял 14% готового потребительского объёма США, а также 28% обогатительного объёма. Что до Евросоюза, то здесь эти показатели равнялись 17% и 30% соответственно.

Непосильные для «свободного мира» обязательства

В данном смысле «Росатом» – это даже более могущественная структура, чем «Газпром». Его портфель заказов на грядущее десятилетие достигает $136 млрд. В позапрошлом году совокупные доходы составили $11,8 млрд. Наши атомщики в своё время предусмотрительно позаботились о том, чтобы объём Запада в них не был критическим. В итоге по 2022 году «росатомовская» выручка оказалась на уровне €720 млн на европейском рынке и $1 млрд в Соединённых Штатах.

То есть на поверку отечественная ядерная отрасль прежде всего оказывает услуги государствам Глобального Юга, особенно африканским. Поэтому в Вашингтоне и особенно в Брюсселе прекрасно понимают: санкции здесь могут претендовать лишь в лучшем случае на ликвидацию топливно-энергетического влияния РФ на Запад, но никак не на нанесение ущерба Москве.

Взвесив все риски, на Капитолийском холме решились-таки на внедрение смелых и сомнительных прожектов, занявшись разработкой собственных месторождений. К авантюре также подключены Канберра, Оттава, Виндхук. Дядя Сэм в связи с этим настойчиво нагибает и Прагу со Стокгольмом, которые обладают богатейшими урановыми залежами в Европе. А крупнейший представитель ядерной энергетики на континенте – Париж, дабы избавиться от российской зависимости, стал заискивать перед Улан-Батором и Астаной, ведь богатый ураном Сахель показал фигу.

Грязная работа «Росатома»

Конверсионно-ядерные мероприятия и обогащение руды – традиционная прерогатива «Росатома» в международном масштабе. Тем не менее за последнюю пару лет английская Urenco обязуется увеличить общую мощность своих обогатительных фабрик на 15% в американском Юнисе и нидерландском Алмело. Французская Orano на 30% грозится прирастить производство за счёт развития центрифужной технологии на обогатительном комбинате «Жорж Бесс 2» в Трикастене. Правда, это лишь планы.

Большие надежды возлагаются на потенциал американской фирмы Honeywell, презентовавшей вторичный ввод в строй завода по переработке гексафторида урана в Метрополисе (Иллинойс) после принудительного закрытия в 2017 году. Вместе с тем агентство «Евроатом» прогнозирует:

Поневоле прикованные к России

Непреодолимой проблемой в Европе оказалось промышленное влияние РФ на государства бывшего соцлагеря. Дело в том, что в странах, входивших в Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), до сих пор функционируют советские реакторы, требующие квалифицированного содержания.

В качестве ответной меры Запад придумал программу APIS. Её суть – в производстве начинки для российских (советских) реакторов типа ВВЭР собственными силами. С этой целью задействуется шведский технологический комплекс Westinghouse. В результате украинская Ровенская и болгарская Козлодуйская АЭС пока обходятся без загрузки «Росатомом» своих реакторов ВВЭР.

Не говори гоп, пока не перепрыгнешь

До последнего времени Россия считалась единственным производителем кондиционного низкообогащенного урана – сырья для реакторного топлива IV поколения. Но в октябре на предприятии в Пикетоне (Огайо) стартовали соответствующие пилотные мероприятия, профинансированные Конгрессом.

В ЕС решение данной проблемы находится в зачаточном состоянии, а наиболее тяжёлое положение – с созданием собственной технологической цепочки утилизации отработанного топлива. Кроме того, актуален вопрос вторичного использования урана.

Крупнейший европейский игрок – французская энергоатомная корпорация EDF – заблаговременно наметила к 2030 году обеспечить повторно обогащённым ураном 30% мощностей. И если, помимо России, по этой части у Франции имеется альтернативное соглашение с вышеупомянутой Urenco (подписанное ещё в 2018 году), то по утилизации детищу «Росатома» ТВЭЛ альтернативы по-прежнему нет.

Когда желания не совпадают с возможностями

В общем, как бы то ни было, дальнейшая судьба санкций против «Росатома» среди европейских субъектов пока весьма и весьма туманна. Энергичные побуждения Белого дома к радикальным мерам не находят желаемого отклика в Евросоюзе. Даже если Еврокомиссия вынесет на рассмотрение американские инициативы, решение об отказе сотрудничать с «Росатомом» наверняка будет провалено при голосовании в Европейском совете.

Уже сейчас в Европарламенте раздаются голоса, мол, эмбарго ЕС до 2027 года на импорт российских природного газа, сырой нефти, каменного угля нельзя сравнивать с эмбарго на поставки товарной продукции, содержащей уран. Если в сфере тепловой генерации есть хоть какой-то шанс заместить углеводороды возобновляемыми источниками энергии, то в сфере ядерной генерации без услуг «Росатома» никак не обойтись.

Таким образом, американский почин по отказу от российского урана уверенно терпит в Европе фиаско.