Написал ещё в лохматом 1996-м :-) 

Много лет назад в одном царстве жил-был царёк и было у него три сына: Ванька, Санька и Манька, так-как последний был закоренелым пидором. 

Старший, Ванька, выпив однажды тормозухи, в силу своих умственных способностей не понимая, что он делает, попытался проявить ласку и мужскую заботу к отцовской кобыле. Получив копытом по тому месту, каким он и пытался это сделать, Ванька две недели провалялся в кровати, чем и дал бате пищу для размышления. 

— А не женить ли мне детишек? Ведь младшему уже за тридцать стукнуло? — и вызвал царь сыновей и молвил им такие слова: 

— Дети! Вы уже взрослые, и вы уже мужчины. Тебя, Манька, это не касается... Думал я думу думную и надумал я вас женить... и замуж выдать - царь покосился на "даму". 
— Ура! — прошептала Манька и застенчиво покраснев, опустил развратные свои очи. 

— Батя, а где баб искать-то? — пробасил Санька, почесав грудь, заросшую рыжими волосьями. 

Царь недовольно покосился на него, подумав:" И в кого рыжий такой? Надо было тогда не приглашать домой к жене на пьянку хранцузика заезжего, ишь, напортачил херню какую. Пелоточник ..." 

— Дам я вам по стреле, выйдите в чистое поле, да и пустите в разные стороны, в кого попадете, ту и в жены берите. 

Обрадовались братья, схватили по арбалету и выскочили во двор, только Манька остался. 

— А ты чё? 
— А я, батюшка, нашел уже половинку свою. — проворковал сынуля, — Кареном звать, армянской породы. 
— Да ты чё, блядина, издеваться вздумал над царем царства великого! Армяна в жены! 
— Не в жены, папуля, а в мужья. — блудливо подмигнув, поправил Манька. 
— Хер с тобой, голубая рыбка, но приданого не получишь! 
— А нам и не надо — у него сад мандариновый и подвал коньячный есть. А как мужчина он
оч-ч-ень хорош! — Манька закатил глазёнки. 

Плюнул царь и послал его на хуй... 

Прошло два часа. 

Ворота в царские покои распахнулись и в спальню влетел Ванька. За собою он тащил какую-то визжащую бабёнку, которая упиралась и вопила человеческим голосом. 

— А, что, кого? — царь вскочил, протирая свои глаза и прикрывая причинное место ( из-за жары он спал без исподнего, да в принципе, его у него и не было). 
— Во, жана! — Ванька крепко держал её за волосы. 
— А чё ореть? Ты чё орешь, дура? —царь раздраженно посмотрел на орущую девку. 
— А я ей ногу прострелил. — жених радостно оскалился. 
— Во, бля, заморочка... Ну и ничего, ходить сможет через пару дней, тогда и свадьбу сыграем. 

И царь опять завалился на раскладушку, широко раскинув ноги с ядовито-желтыми пятками и с трауром под ногтями... 

Прошло три часа. 

Появился Санька. Он был молчалив и задумчив. Санька пропил арбалет и теперь не знал, какую отмазку придумать, чтобы батя не наехал. 

— Ага! Явление блЯдного сына! Где тёлка, мать её? — царь уже проснулся, принял соточку-две и был настроен на доверительный разговор. 
— Нема... Я, это, арбалет потерял... 
— Ах ты, с... Вот за это возьмешь в жены Парашу, половую нашу! — и заржал, довольный своим каламбуром. — Стой, а где арбалет потерял, случаем, не в баре при конюшне, мурло? 

Санька только вздохнул, мол, экстрасенс ты, батя. 

— Скотина, ну, скотина... Пшёл вон, синяк небритый, отродье хранцузское! 

Прошло пять... шесть... семь дней, а от Маньки не было никаких новостей. 
"Где же, бля, это чмо голубое? — думал царь, - не дай бог, на Кавказ свалило!" 
И издал указ найти и притащить Маньку и армяна того во дворец. 

Через два дня приказ был исполнен. 

— Ну, что скажете, семейка, блин? — Перед царем стояло Манька и бабэн страшной наружности и кавказскай национальности. 

— Я, батя, весь в семье, а ты меня от дел праведных отвлекаешь. У меня, может, забот полон рот... 
— Да не заботами ротяра твой поганый полон, а...а... — царь от злобы не мог подобрать слов. Чтобы его успокоить, ему поднесли стакан "Пшеничной" — царя отпустило. 

— Значит, так. Бабэна обратно в горы, а пидора этого в рекруты загрести. Нехуй мое царство позорить! 

Наступила тишина. Манька тяжело вздохнул, и молвил: 

— А ведь, папик, стрелу я свою ещё не использовал, позволь, стрельну... 
— О, давай, а я посмотрю, в кого ты пальнешь, и каку бабу выберешь! — царь аж приподнялся на троне. 

Манька грустно взглянул на него, поцеловал мужа в волосатую щечку и... пустил арбалетную стрелу калибра 7.62 прямо бате в лобешник. Тот шмякнулся на спину и угасающим голосом спросил: 
—Ну не пидор ...? — и помер. 

А Манька, прогнав братцев и их жен, позвал во дворец купцов одесских, и стал править царством своим приобретенным, детей плодить, да мужа любить. 

И так и повелось в этом царстве с тех времен, что правят им постоянно одни пидоры, армяне и евреи...